Намеренное ухудшение жилищных условий - относительно новый институт жилищного права, который, в силу отсутствия достаточной практики его правоприменения, неоднозначности толкования закрепляющих его норм права, разницы определения содержания указанной правовой конструкции в различных нормативных правовых актах, а также важности его значения для реализации жилищных прав граждан, вызывает повышенный интерес к себе со стороны специалистов*(1).

Необходимо отметить, что военнослужащие, а также граждане, уволенные с военной службы в запас, столкнулись с прообразом института намеренного ухудшения жилищных условий достаточно давно*(2). Так, подп. "д" п. 10 Правил, утвержденных Постановлением Правительства Российской Федерации "О порядке учета военнослужащих, подлежащих увольнению с военной службы, и граждан, уволенных с военной службы в запас или в отставку и службы в органах внутренних дел, а также военнослужащих и сотрудников Государственной противопожарной службы, нуждающихся в получении жилых помещений или улучшении жилищных условий в избранном постоянном месте жительства" от 6 сентября 1998 г. N 1054, были установлены виды действий по ухудшению жилищных условий, а также последствия их совершения: "не признаются нуждающимися в получении жилых помещений или улучшении жилищных условий военнослужащие и граждане, уволенные с военной службы, в случае если их жилищные условия ухудшились в результате обмена, мены, купли-продажи или дарения ранее полученного от государства жилья".

Окончательное становление института намеренного ухудшения жилищных условий на федеральном уровне произошло с принятием Жилищного кодекса Российской Федерации, ст. 53 которого определила его сущность и содержание.
Необходимо отметить, что достаточно общие положения указанной нормы права требуют конкретизации в нормативных правовых актах, регламентирующих порядок жилищного обеспечения соответствующей категории лиц.

Так, отсутствие в Инструкции о порядке обеспечения жилыми помещениями военнослужащих Вооруженных Сил Российской Федерации, утвержденной приказом Министра обороны Российской Федерации 2000 года N 80 (далее - Инструкция о порядке обеспечения жилыми помещениями военнослужащих Вооруженных Сил Российской Федерации), положений о намеренном ухудшении жилищных условий и последствиях его совершения порождало противоречивые позиции ответственных должностных лиц (командиров воинских частей, членов жилищных комиссий) о необходимости (возможности) применения к военнослужащим и членам их семей требований ст. 53 Жилищного кодекса Российской Федерации, а также различные подходы к толкованию указанной правовой нормы.
В подтверждение неоднозначности трактовки и сложности использования применения рассматриваемого института жилищного права следует привести пример из достаточно скудной судебной практики по вопросу ухудшения жилищных условий путем снятия с регистрационного учета по месту жительства, в результате которого изменяется порядок пользования жилым помещением*(3): "Согласно статье 53 Жилищного кодекса Российской Федерации граждане, которые с намерением приобретения права состоять на учете в качестве нуждающихся в жилых помещениях совершили действия, в результате которых такие граждане могут быть признаны нуждающимися в жилых помещениях, принимаются на учет в качестве нуждающихся в жилых помещениях не ранее чем через пять лет со дня совершения указанных намеренных действий.

Таким образом, для применения в отношении гражданина последствий этой нормы следует иметь объективные данные о том, что гражданин: а) совершил действия по ухудшению своих жилищных условий; б) данные действия носили умышленный, а не вынужденный характер; и в) данные действия искусственно направлены на создание условий, при которых гражданин может быть признан нуждающимся в жилье.
Данный вывод основан на правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, изложенной в определении N 258-О-О от 19 апреля 2007 г., в котором указано, что по смыслу этой нормы Закона ограничения в постановке граждан на учет нуждающихся в жилых помещениях должны считаться допустимыми лишь в том случае, если гражданами совершались умышленные действия с целью создания искусственного ухудшения жилищных условий, могущих привести к состоянию, требующему участия со стороны государственной власти и местного самоуправления в обеспечении их другим жильем.

Аналогичная позиция просматривается и в определении Верховного Суда Российской Федерации N 6н-424/08 от 19 февраля 2009 г., в котором указано, что при таких обстоятельствах суду следует выяснить следующие имеющие значение для дела обстоятельства: привели ли действия заявителя к искусственному ухудшению жилищных условий, были ли совершены они умышленно.
Что касается снятия с регистрационного учета, то сама по себе регистрация, а также ее изменение не может однозначно свидетельствовать об умышленных действиях со стороны жены заявителя, направленных на создание условий, при которых она становится нуждающейся в улучшении жилищных условий, и что, на основании статьи 53 Жилищного кодекса Российской Федерации, вменяется ей в вину со стороны органов КЭЧ, поскольку в соответствии со статьей 3 Федерального закона N 5242-I от 25 июня 1993 г. "О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации", а также пунктом 4 постановления Правительства Российской Федерации от 17 июля 1995 г. N 713 "Об утверждении правил регистрации и снятия граждан Российской Федерации с регистрационного учета по месту пребывания и по месту жительства в пределах Российской Федерации и перечня должностных лиц, ответственных за регистрацию" регистрационный учет по месту жительства и по месту пребывания вводится в целях обеспечения необходимых условий для реализации гражданином Российской Федерации его прав и свобод, а также исполнения им обязанностей перед другими гражданами, государством и обществом.
При таких обстоятельствах изменение женой заявителя места регистрации, по мнению суда, нельзя рассматривать как умышленное ухудшение ею своих жилищных условий, которое в соответствии со статьей 53 Жилищного кодекса Российской Федерации не давало бы ей оснований для признания нуждающейся в улучшении жилищных условий в течение пяти лет с момента ухудшения"*(4).
Краснознаменский гарнизонный военный суд в решении от 17 декабря 2010 г., вступившем в законную силу, при рассмотрении аналогичного дела также разрешил спорный вопрос об определении лиц, на которых должна быть возложена обязанность по восстановлению в период после 9 ноября 2010 г. жилищных прав военнослужащего, нарушенных жилищной комиссией и командиром воинской части до 9 ноября 2010 г., - в период действия Инструкции о порядке обеспечения жилыми помещениями военнослужащих Вооруженных Сил Российской Федерации:
"Оценивая довод представителя командира воинской части о преднамеренности ухудшения отцом супруги заявителя своих жилищных условий, военный суд исходит из того, что переезд отца супруги заявителя к своей дочери был обусловлен имевшимися у О. серьезными заболеваниями, его нуждаемостью в постоянном уходе, а также отсутствием иных возможностей для получения надлежащих условий жизни, а поэтому расценивать указанный факт как ухудшение жилищных условий с целью постановки на учет нуждающихся в получении жилых помещений оснований не имеется.

Разрешая вопрос о том, на какой жилищный орган должна быть возложена обязанность осуществления действий по восстановлению нарушенных жилищных прав заявителя, военный суд исходит из следующего.
На момент возникновения рассматриваемых спорных правоотношений, согласно пункту 28 Инструкции о порядке обеспечения жилыми помещениями в Вооруженных Силах Российской Федерации (приказ Министра обороны Российской Федерации от 15 февраля 2000 г. N 80), принятие военнослужащих и членов их семей на учет в качестве нуждающихся в получении жилых помещений входило в компетенцию жилищных комиссий воинских частей, решение которых оформлялось протоколом и утверждалось командиром воинской части.

С 9 ноября 2010 г., то есть с момента вступления в силу приказа Министра обороны Российской Федерации от 30 сентября 2010 г. N 1280, функции по ведению жилищного учета и распределению жилья среди военнослужащих были переданы Департаменту жилищного обеспечения Министерства обороны Российской Федерации.
Вместе с тем, ни приказ Министра обороны Российской Федерации от 30 сентября 2010 г. N 1280, ни иные нормативные правовые акты Российской Федерации не предусматривают возможности распространения действия этого приказа на правоотношения, имевшие место до его вступления в силу.
Поэтому военный суд полагает необходимым возложить обязанность осуществления действий по восстановлению нарушенных жилищных прав заявителя на командира и жилищную комиссию воинской части".
Исполнение указанного решения военного суда представляется если не затруднительным, то как минимум проблематичным в связи с отсутствием необходимых полномочий как у командира воинской части, так и у соответствующей жилищной комиссии, правовые основания деятельности которой вообще утратили силу.
Новый этап в развитии жилищных отношений с участием военнослужащих начался с принятием Инструкции о предоставлении военнослужащим - гражданам Российской Федерации, проходящим военную службу по контракту в Вооруженных Силах Российской Федерации, жилых помещений по договору социального найма, утвержденной приказом Министра обороны Российской Федерации 2010 г. N 1280 (далее - Инструкция), п. 4 которой регламентирует последствия намеренного ухудшения военнослужащими и членами их семей своих жилищных условий:
"Военнослужащие не могут быть признаны нуждающимися в жилых помещениях ранее истечения пяти лет после совершения ими действий по намеренному ухудшению жилищных условий, в результате которых на военнослужащих и членов их семей стало приходиться менее установленной учетной нормы площади жилого помещения (далее именуются - действия по намеренному ухудшению жилищных условий), в том числе связанных с изменением порядка пользования жилыми помещениями, обменом жилых помещений, невыполнением условий договора социального найма жилого помещения, расторжением брака, выделением доли жилых помещений собственниками, отчуждением жилых помещений или их частей.
Не являются действиями по намеренному ухудшению жилищных условий:
а) вселение военнослужащими в жилые помещения супругов, детей и в судебном порядке - родителей военнослужащих, иждивенцев, иных лиц, а также их регистрация по адресу воинской части, в которой военнослужащие проходят военную службу, если до вселения или регистрации по адресу воинской части указанные лица:
не имели жилых помещений в пользовании или на праве собственности;
имели право пользования жилыми помещениями или являлись собственниками жилых помещений, которые в установленном порядке были признаны непригодными для проживания;
произвели действия по прекращению права пользования жилыми помещениями в связи с выездом к месту прохождения военнослужащими военной службы при вступлении с ними в брак;
произвели действия по прекращению права пользования жилыми помещениями в связи с выездом к месту прохождения военной службы военнослужащими, являющимися их родителями (для не состоящих (состоявших) в браке несовершеннолетних детей, детей старше 18 лет, ставших инвалидами до достижения ими возраста 18 лет, детей в возрасте до 23 лет, обучающихся в образовательных учреждениях по очной форме обучения);
б) расторжение по инициативе получателя ренты договора ренты жилого помещения, заключенного им с военнослужащими и (или) членами их семей, с возвратом получателю ренты этого жилого помещения;
в) признание сделки с жилым помещением недействительной в судебном порядке, вследствие чего военнослужащие и (или) члены их семей утратили право пользования жилым помещением или собственности на жилое помещение".
Таким образом, Инструкция установила открытый перечень действий по намеренному ухудшению жилищных условий, предоставив уполномоченному органу Министерства обороны Российской Федерации - Департаменту жилищного обеспечения Министерства обороны Российской Федерации*(5) (далее - Департамент) право принимать решение об отнесении к таковым по своему усмотрению любые иные действия, отвечающие установленным требованиям.
Особый интерес вызывает такое действие, предусмотренное Инструкцией в качестве действия по намеренному ухудшению жилищных условий, как расторжение брака. Несмотря на то что фактически оно является достаточно распространенным среди военнослужащих способом улучшения жилищных условий, практическое применение соответствующей нормы Инструкции представляется проблематичным.
Несомненно, для признания расторжения брака действием, ухудшившим жилищные условия, необходимо, чтобы в результате его совершения на военнослужащего и членов его семьи стало приходиться менее установленной учетной нормы площади жилого помещения, однако при этом нельзя не принимать во внимание и то обстоятельство, что расторжение брака должно быть намеренным (умышленным) и иметь своей целью приобретение военнослужащим права состоять на учете в качестве нуждающегося в жилых помещениях.
Сам факт указания в Инструкции расторжения брака вызывает вполне обоснованные сомнения, связанные с целесообразностью определения данного юридического факта в качестве одного из основополагающих среди действий по намеренному ухудшению жилищных условий, которые обусловлены особым характером института расторжения брака.
Необходимо отметить, что жилищные отношения - это имущественные отношения, представляющие собой отношения, складывающиеся по поводу имущества или прав на имущество - жилое помещение.
В то же время основания и порядок расторжения брака регламентируются Семейным кодексом Российской Федерации, который, тем не менее, предусматривает в качестве одной из своих целей регулирование имущественных отношений, вытекающих из семейных (личных) отношений.
Однако в семейном праве личные отношения имеют приоритетный характер, а имущественные отношения всегда связаны с ними. Личные отношения во многом предопределяют содержание норм, регулирующих имущественные отношения. Имущественные отношения в семье, хотя и имеют важное значение, производны от личных, так как возникают лишь при наличии последних и призваны обслуживать их*(6).
В свете изложенного очевидно, что определение умысла военнослужащего при расторжении брака, который был бы направлен на приобретение им права состоять на учете в качестве нуждающегося в жилых помещениях, представляет трудноразрешимую задачу.
Главным и основным доказательством ухудшения жилищных условий является то, что между действиями гражданина и целью таких действий - приобретение права состоять на учете в качестве нуждающегося в жилых помещениях - должна быть установлена прямая причинная связь. Косвенные обстоятельства и догадки без документального подтверждения не могут расцениваться как намеренность и не должны быть препятствием для признания граждан нуждающимися в получении жилых помещений*(7).
Однако как указанные положения применить к расторжению брака?
Проблема в данной ситуации состоит в конкурировании личных и имущественных отношений, которые часто неразрывно связаны, и определенно разделить интересы (потребности), из них вытекающие, практически невозможно. Сложность заключается как в необходимости определения инициатора расторжения брака, исследования используемого супругами способа расторжения брака, так и в определении мотивации совершения такого действия, которая может зависеть от неограниченного количества факторов, нередко обусловленных личностными, моральными, мировоззренческими, поведенческими и иными чертами военнослужащего или его супруга, не поддающимися ни нормативному регулированию, ни материальному отображению (закреплению). При этом, вышеуказанные обстоятельства могут составлять личную и семейную тайну, что вызовет еще больше трудностей у правоприменителей.
Конечно, если при наличии несовершеннолетних детей военнослужащим расторгнут брак в административном порядке (в органах записи актов гражданского состояния), а по истечении нескольких дней со дня государственной регистрации расторжения брака военнослужащий обратился с рапортом о признании его нуждающимся в жилых помещениях, налицо существование обстоятельств, подтверждающих наличие умысла в действиях данного лица. Однако и в этой ситуации могут существовать условия, опровергающие намеренность действий военнослужащего.

При этом, необходимо учитывать позицию Конституционного Суда Российской Федерации, изложенную в определении "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Кузнецова Александра Владимировича на нарушение его конституционных прав статьей 53 Жилищного кодекса Российской Федерации" от 19 апреля 2007 г. N 258-О-О, в силу которой применение ст. 53 Жилищного кодекса Российской Федерации и развивающих ее подзаконных нормативных актов должно осуществляться в системе действующего правового регулирования во взаимосвязи с п. 3 ст. 10 Гражданского кодекса Российской Федерации, согласно которому в случаях, когда закон ставит защиту гражданских прав в зависимость от того, осуществлялись ли эти права разумно и добросовестно, разумность действий и добросовестность участников гражданских правоотношений предполагаются.
Согласно ст. 4 Семейного кодекса Российской Федерации к названным в ст. 2 данного Кодекса имущественным и личным неимущественным отношениям между членами семьи, не урегулированным семейным законодательством, применяется гражданское законодательство постольку, поскольку это не противоречит существу семейных отношений.
Рассматривая расторжение брака в призме гражданских отношений, нельзя не отметить то обстоятельство, что при всех условиях вряд ли можно охарактеризовать указанное действие такими качествами, как разумность и добросовестность, хотя и присущими ему как действию, опосредующему имущественные отношения, но категорически не соответствующими его в первую очередь личностной природе, не подчиняемой каким-либо конкретным качественным характеристикам.

Любопытный вывод можно сделать из анализа законодательства субъектов Российской Федерации, регламентирующего порядок обеспечения жилыми помещениями, который показал, что определение расторжения брака в качестве действия по намеренному ухудшению жилищных условий является исключением*(8).
При этом, по мнению автора настоящей статьи, данное обстоятельство вызвано особой конструкцией института ухудшения жилищных условий, установленного Законом Москвы "Об обеспечении права жителей города Москвы на жилые помещения", который, в отличие от Жилищного кодекса Российской Федерации, понятия "намеренность" не содержит и никоим образом не связывает наличие или отсутствие этого субъективного фактора с признанием соответствующих действий граждан ухудшающими их жилищные условия, принимая во внимание лишь фактически совершенные действия, что, как представляется, нельзя признать соответствующим положениям Жилищного кодекса Российской Федерации*(9).
Тем не менее, норма указанного Закона в части обжалования признания расторжения брака действием, повлекшим ухудшение жилищных условий, рассмотрена в судебном порядке. Решением Московского городского суда от 13 марта 2007 г. в удовлетворении заявления отказано. Определением Верховного Суда Российской Федерации от 11 июля 2007 г. решение Московского городского суда оставлено без изменений*(10).
Таким образом, при применении подп. 4 п. 2 ст. 10 Закона Москвы "Об обеспечении права жителей города Москвы на жилые помещения" уполномоченные органы (должностные лица) не связаны необходимостью определения намеренности (умысла) гражданина приобрести право состоять на учете в качестве нуждающегося в жилых помещениях при расторжении брака. В связи с этим рассмотренные выше обстоятельства расторжения брака их не затрагивают, чего нельзя сказать о должностных лицах Департамента, правоприменительной практике которых еще предстоит стать предметом пристального изучения со стороны как научной общественности, так и судебных и правоохранительных органов.

Д.Е. Зайков,
кандидат юридических наук,
начальник юридической службы федерального автономного учреждения

─────────────────────────────────────────────────────────────────────────
*(1) См., напр.: Максимчук И.В., Мальцев Р.Н. Намеренное ухудшение жилищных условий: норма и практика применения // Жилищное право. 2010. N 10; Корякин В.М. Намеренное ухудшение жилищных условий: понятие, сущность, правовые последствия // Право в Вооруженных Силах. 2010. N 11. С. 57-62 и др.
*(2) При этом, например, в г. Москве проблема ухудшения жилищных условий и последствий его совершения существовала в советский период и в Российской Федерации еще до принятия Жилищного кодекса Российской Федерации. См.: Правила учета граждан, нуждающихся в улучшении жилищных условий, и предоставления жилых помещений в городе Москве, утвержденных решением Исполкома Моссовета и президиума Московского городского союза профессиональных союзов от 30 ноября 1984 г. N 3365 (утратили силу); постановление Правительства Москвы "О порядке постановки на учет граждан, нуждающихся в улучшении жилищных условий, и предоставления жилья в г. Москве" от 13 мая 1997 г. N 356 (утратило силу), Закон г. Москвы "Об улучшении жилищных условий жителей города Москвы" от 15 января 2003 г. N 22 (утратил силу).
*(3) Данное основание применения статьи 53 Жилищного кодекса Российской Федерации имеет широкое использование на практике.
*(4) Решение Пушкинского гарнизонного военного суда от 18 июня 2010 г. [Электронный ресурс]. URL: http://pgvs.spb.sudrf.ru/modules.php?name=docum_sud&id=72.
*(5) См.: приказ Министра обороны Российской Федерации "Об уполномоченном органе Министерства обороны Российской Федерации и специализированных организациях Министерства обороны Российской Федерации по вопросам жилищного обеспечения в Вооруженных Силах Российской Федерации" от 3 ноября 2010 г. N 1455; приказ Министра обороны Российской Федерации "Об утверждении Положения о Департаменте жилищного обеспечения Министерства обороны Российской Федерации" от 23 декабря 2010 г. N 1888.
*(6) Пчелинцева Л.М. Комментарий к Семейному кодексу Российской Федерации. М., 2006.
*(7) Максимчук И.В., Мальцев Р.Н. Указ. соч.
*(8) См.: подпункт 4 пункта 2 статьи 10 Закона г. Москвы "Об обеспечении права жителей города Москвы на жилые помещения" от 14 июня 2006 г. N 29 (далее - Закон Москвы "Об обеспечении права жителей города Москвы на жилые помещения").
*(9) Данная проблема была предметом рассмотрения Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации, которая, к сожалению, фактически уклонилась от ее разрешения. См. определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 11 июля 2007 г. N 5-Г07-56.
*(10) Постановление Московской городской Думы "О докладе Московской городской Думы "О состоянии законодательства города Москвы" от 30 января 2008 г. N 25.

Вопрос о намеренном ухудшении жилищных условий и последствиях этого при реализации военнослужащими и членами их семей права на получение жилья встречается довольно часто. В первую очередь это связано с тем обстоятельством, что сами военнослужащие или их супруги, будучи несовершеннолетними, участвовали в приватизации жилых помещений, в которых когда-то проживали с родителями.

В данном случае факт приватизации в несовершеннолетнем возрасте доли в квартире не лишает военнослужащего или кого-либо иного повторно воспользоваться правом приватизировать, то есть безвозмездно приобрести в собственность полученное от государство жилище. Но проблема как раз в другом, наличие доли собственности у военнослужащего или членов его семьи, в том числе признанного в установленном порядке находящимся на иждивении, не позволяет самому военнослужащему быть признанным нуждающимся в улучшении жилищных условий и соответственно получить квартиру на условиях социального найма, или получить жилище, или позволяет, но в меньшем размере, чем установлено нормами.

Отказ в предоставлении военнослужащему жилого помещения от министерства обороны распространяется и на случаи, когда военнослужащий ранее получил квартиру, дом или его часть в собственность в порядке наследования, в дар, приобрел в ипотеку, купил квадратных метров за собственные средства.

Как правило, владельцы собственного жилья стремятся избавиться от имеющейся недвижимости посредством дарения или продажи. Но это расценивается как намеренное ухудшение жилищных условий и, согласно пункта 8 статьи 57 Жилищного кодекса Российской Федерации,указанные сделки и действия учитываются за период не менее пять лет. То есть 5 лет военнослужащий не вправе требовать от государства жилого помещения, равного тому, которое им было отчуждено в пользу третьих лиц. По прошествии указанного периода семья военнослужащего вновь может претендовать на получение жилого помещения по нормам, установленным законодательством.

Иногда семьи прибегают к фиктивному разводу. Это, как правило, случается в том случае, когда у супруги военнослужащего оказывается доля собственности, полученная ей до брака. Развод и сопутствующий "раздел квартиры супруги" в этом случае на законных основаниях оставляет военнослужащего безквартирным и он вновь приобретает право на однокомнатную квартиру. Законодатели в отношении военнослужащих никак не желают видеть особенности военной службы и справедливости ради дать служивым, без прибегания к всяческим ухищрениям, положенные квадратные метры жилья.

Не смотря на очевидность положений закона, руководство жилищного департамента министерства обороны по-прежнему не желает считаться с положениями Семейного кодекса РФ в части личной собственности супругов, провоцируя тем самым судебные разбирательства и тяжбы, в которые военнослужащие в борьбе за право на жилье вынуждены втягиваться.

Не менее интересным эта проблема при предоставлении военнослужащему служебного жилого помещения. Имеется не мало примеров, когда жилищные комиссии после выявления факта намеренного ухудшения жилищных условий снимают военнослужащего с очереди на получение служебного жилья. Это не совсем верно с точки зрения закона.

Вышеуказаной статьей 57 Жилищного кодекса определено, что при предоставлении гражданину жилого помещения по договору социального найма учитываются действия и гражданско-правовые сделки с жилыми помещениями, совершение которых привело к уменьшению размера занимаемых жилых помещений или к их отчуждению. То есть в даной статье закона речь идет о случаях рассмотрения вопроса о предоставлении гражданину – военнослужащему, состоящему на военной службе по контракту, жилого помещения по договору социального найма или в собственность, но никак не служебного.

Право на служебное жилье подтверждается пунктом 2 статьи 99 Жилищного кодекса Российской Федерации, которым определено, что специализированные жилые помещения предоставляются по установленным настоящим Кодексом основаниям гражданам, не обеспеченным жилыми помещениями в соответствующем населенном пункте, а так же пунктом 1 ст. 15 ФЗ «О статусе военнослужащих», согласно которому военнослужащие, поступившие на военную службу после 1.01.1998 года, и совместно проживающие с ним члены их семей на весь срок военной службы обеспечиваются служебными жилыми помещениями. Как видно из указанных норм права, основополагающим аргументом при решении вопроса предоставления военнослужащим, проходящим военную службу по контракту, служебных жилых помещений является фактическое отсутствие жилой площади у семьи военнослужащего по месту военой службы.

Намеренное ухудшение жилищных условий (Мун О.)

Дата размещения статьи: 29.08.2014

Жилищный кодекс РФ не содержит четких понятий ни о том, что следует считать намеренным ухудшением жилищных условий, ни о том, какие действия квалифицируются как "намеренные", ни о том, каков порядок определения в действиях граждан факта намеренного ухудшения жилищных условий. Следует отметить, что Пленум Верховного Суда РФ также не дает разъяснение по указанным вопросам. Между тем их разрешение имеет важное практическое значение, так как суды общей юрисдикции и органы местного самоуправления в своей деятельности дают неоднозначные и часто противоречивые толкования положений Жилищного кодекса РФ в части ухудшения жилищных условий.

Частично разъяснил ситуацию Конституционный Суд РФ в своем Определении от 19.04.2007 N 258-О-О. Суд указал, что намеренным ухудшением жилищных условий являются умышленные действия граждан, направленные на создание искусственного ухудшения жилищных условий, если указанные действия привели к состоянию, требующему участия со стороны органов государственной власти и местного самоуправления в обеспечении их другим жильем. То есть намеренное ухудшение жилищных условий - это злоупотребление правом, которое заключается в использовании гражданами субъективного права в противоречие с его социальным назначением.
В соответствии со статьями 53 - 54 Жилищного кодекса РФ намеренное ухудшение жилищных условий, как и любое другое злоупотребление правом, порождает неблагоприятные последствия для лица, его совершившего. Виновные лица могут быть приняты на учет в качестве нуждающихся в жилых помещениях только через пять лет со дня совершения неправомерных действий. Следует отметить, что в некоторых случаях даже истечение пяти лет с момента нарушения не вернет нарушителям право стать на учет в качестве нуждающихся.

В качестве примера рассмотрим Апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Республики Мордовия по делу N 33-643/2014.
Из материалов дела: Б.Д.Б. обратился в суд с заявлением к администрации городского округа Саранск о признании незаконным постановления в части снятия его и членов семьи с учета граждан, нуждающихся в улучшении жилищных условий; понуждении восстановить в списках граждан, нуждающихся в улучшении жилищных условий.
В обоснование требований указал, что им были поданы все необходимые документы для признания его семьи нуждающейся в улучшении жилищных условий.
04.12.2013 в его адрес было направлено письмо, в котором сообщено о том, что постановлением администрации его семья из трех человек снята с учета граждан, нуждающихся в улучшении жилищных условий, так как в представленных документах выявлены не соответствующие действительности сведения о нуждаемости в улучшении жилищных условий, послужившие основанием для принятия на учет.
Считает, что вывод о наличии оснований для принятия решения о снятии его и членов его семьи с учета граждан, нуждающихся в улучшении жилищных условий, не соответствует действительности.
Решением суда первой инстанции исковые требования Б.Д.Б. удовлетворены.
В апелляционной жалобе представитель администрации считает решение суда незаконным и необоснованным, подлежащим отмене.
Проверив законность и обоснованность обжалуемого решения суда в пределах доводов апелляционной жалобы, судебная коллегия приходит к следующему.
Согласно пункту 2 части 1 статьи 51 Жилищного кодекса РФ гражданами, нуждающимися в жилых помещениях, предоставляемых по договорам социального найма, признаются являющиеся нанимателями жилых помещений по договорам социального найма или членами семьи нанимателя жилого помещения по договору социального найма либо собственниками жилых помещений или членами семьи собственника жилого помещения и обеспеченные общей площадью жилого помещения на одного члена семьи меньше учетной нормы.
В соответствии со статьей 11 Закона Республики Мордовия от 01.07.2005 N 57-З "О регулировании жилищных отношений в Республике Мордовия" Правительство Республики Мордовия Постановлением от 25.08.2005 N 335 утвердило Правила учета граждан, нуждающихся в улучшении жилищных условий, которые в соответствии с действующим законодательством имеют право на государственную поддержку в строительстве или приобретении жилья (далее - Правила).
Учетная норма жилого помещения в силу решения Саранского городского Совета депутатов Республики Мордовия составляет 12,5 кв. м общей площади жилого помещения на одного члена семьи.
Постановка на учет в качестве нуждающихся в улучшении жилищных условий в соответствии с пунктом 7 Правил осуществляется на основании документов, подтверждающих право претендентов на получение социальных выплат на приобретение жилого помещения или создание объекта индивидуального жилищного строительства.
Постановлением главы администрации городского округа Саранск Б.Д.Б. с составом семьи из двух человек поставлен на учет на улучшение жилищных условий.
08.02.2013 Б.Д.Б. обратился в администрацию городского округа Саранск о прохождении перерегистрации очереди на улучшение жилищных условий его семьи.
Согласно выписке из Единого государственного реестра прав на недвижимое имущество и сделок с ним о правах лица на имевшиеся (имеющиеся) объекты недвижимого имущества от 25.11.2013 следует, что Б.А.С. на основании договора передачи, заключенного с МУП "Инсарское районное производственное предприятие ЖКХ" 12.11.2002, имела долю в праве общей долевой собственности на квартиру. 25.10.2007 Б.А.С. произвела отчуждение указанной доли. Постановлением администрации семья Б.Д.Б. снята с учета граждан, нуждающихся в улучшении жилищных условий, так как выявлены в представленных документах не соответствующие действительности сведения (пункт 6 части 1 статьи 56 Жилищного кодекса РФ).
Удовлетворяя исковые требования, суд первой инстанции, установив, что в 2007 году на момент подачи документов у семьи Б. отсутствовали основания для постановки на учет граждан, нуждающихся в улучшении жилищных условий, исходил из того, что уже на период снятия семьи Б. с учета в 2013 году истек установленный законом пятилетний срок со дня совершения намеренных действий, направленных на ухудшение жилищных условий, что свидетельствует о незаконности постановления администрации городского округа в части снятия Б.Д.Б. и членов его семьи с учета граждан, нуждающихся в улучшении жилищных условий.
Судебная коллегия считает данный вывод суда первой инстанции ошибочным.
Согласно статье 53 Жилищного кодекса РФ граждане, которые с намерением приобретения права состоять на учете в качестве нуждающихся в жилых помещениях совершили действия, в результате которых такие граждане могут быть признаны таковыми, принимаются на учет в качестве нуждающихся в жилых помещениях не ранее чем через пять лет со дня совершения указанных намеренных действий. Б.А.С. предоставила справку, не содержащую сведений об отчуждении доли на квартиру, и именно отсутствие в указанной справке сведений о состоявшемся отчуждении послужило основанием для постановки семьи Б. на учет граждан, нуждающихся в улучшении жилищных условий (пункт 6 части 1 статьи 56 Жилищного кодекса РФ).
Судебная коллегия считает доказанным, что отчуждение Б.А.С. принадлежащей ей доли в собственности на квартиру имело намеренный характер и повлекло ухудшение жилищных условий проживания семьи Б., так как на каждого из них стало приходиться на 08.11.2007 меньше учетной нормы жилой площади.
Таким образом, на дату постановки заявителя и членов его семьи на учет граждан, нуждающихся в улучшении жилищных условий, имелись обстоятельства, исключающие в соответствии с требованиями, предусмотренными статьей 53 Жилищного кодекса РФ, признание семьи Б. нуждающейся в улучшении жилищных условий и постановку на соответствующий учет, о которых заявитель не сообщил, представив справку, не содержащую сведений об отчуждении Б.А.С. доли в собственности на квартиру и тем самым не соответствующую действительности.
Согласно подпункту "г" пункта 20 Правил граждане снимаются с учета нуждающихся в улучшении жилищных условий в случае выявления в представленных документах не соответствующих действительности сведений о нуждаемости в улучшении жилищных условий, послуживших основанием для принятия на учет, а также неправомерных действий должностных лиц при решении вопроса о принятии на учет.
Таким образом, заслуживают внимания доводы апелляционной жалобы об ошибочности вывода суда первой инстанции о том, что истечение пятилетнего срока с момента отчуждения доли в собственности на жилое помещение является обстоятельством, исключающим применение подпункта "г" пункта 20 Правил.
Следовательно, постановление суда первой инстанции подлежит отмене.
Нуждаемость лица, а также членов его семьи в улучшении жилищных условий на момент принятия решения о снятии их с учета не имеет юридического значения для применения такой нормы в случае, если основанием для постановки на учет явились заведомо ложные сведения.
Важно: неистечение пяти лет со дня совершения действий, которые повлекли намеренное ухудшение жилищных условий, является основанием для отказа в принятии на учет нуждающихся в жилых помещениях, но снять таких лиц с учета нуждающихся в жилых помещениях нельзя. То есть если граждане приняты на учет до истечения пятилетнего срока со дня совершения действий, повлекших намеренное ухудшение жилищных условий, то сняты они могут быть только по основаниям, предусмотренным пунктом 6 части 1 статьи 56 Жилищного кодекса РФ (в случае представления недостоверных сведений при постановке на учет либо если установлен факт неправомерных действий должностных лиц органов местного самоуправления, которые осуществляют учет нуждающихся в жилых помещениях граждан).
Жилищный кодекс РФ не содержит критериев, по которым действия граждан квалифицируются как намеренное ухудшение жилищных условий, и чиновники принимают решение по своему внутреннему убеждению, что порождает благоприятную почву для злоупотребления правом и роста коррупции. В итоге граждане зачастую должны либо дать взятку чиновнику, либо идти в суд и доказывать, что смена состава семьи либо смена места жительства - это не злой умысел с целью ухудшения жилищных условий.
Пример из судебной практики: Апелляционное определение по делу N 33-1629/57.
Из материалов дела: Б.А.В., Б.И.Н., действующие в своих интересах и в интересах несовершеннолетней дочери Б.К.А., обратились в суд с иском к администрации о признании незаконным отказа в постановке на учет нуждающихся в улучшении жилищных условий.
В обоснование требований указали, что они зарегистрированы и проживают в двухкомнатной квартире. Кроме них в данной квартире также проживают дедушка супруги - Т.Л.В. (собственник квартиры) и бабушка Т.М.Ф. В связи с необеспеченностью общей площадью по социальной норме, 11.05.2012 Б.А.В. обратился в администрацию с заявлением о принятии семьи на учет граждан, нуждающихся в улучшении жилищных условий. Постановлением администрации в постановке на учет им было отказано.
Решением суда первой инстанции их требования удовлетворены в полном объеме.
В апелляционной жалобе заместитель главы администрации просил решение суда отменить.
В жалобе указал, что истцы зарегистрировались в жилом помещении 14.04.2012. До этого Б. проживали в жилом помещении большей площадью. Считает, что действия истцов по смене места жительства следует расценивать как намеренное ухудшение жилищных условий. Наличие конфликта с собственником помещения, в котором истцы проживали до переезда, не доказано материалами дела. Полагает, что вывод суда о конфликте истцов с собственником прежнего жилого помещения, послужившем причиной их переезда, построен на основе предположения.
Судебная коллегия, проверив законность и обоснованность решения суда, исходя из доводов, изложенных в апелляционной жалобе, находит его подлежащим оставлению без изменения по следующим основаниям.
Принимая решение, суд первой инстанции руководствовался положениями статей 53, 54 Жилищного кодекса РФ и исходил из наличия законных и достаточных оснований для удовлетворения заявленных исковых требований.
В соответствии с подпунктом 2 пункта 4 Правил учета граждан, нуждающихся в улучшении жилищных условий, которые в соответствии с действующим законодательством имеют право на государственную поддержку в строительстве или приобретении жилья (в редакциях от 21.12.2009 и 12.04.2010), утвержденных Постановлением Правительства Республики Мордовия от 25.08.2005 N 335, нуждающимися в улучшении жилищных условий признаются в том числе граждане, являющиеся собственниками жилых помещений или членами семьи собственника жилого помещения и обеспеченные общей площадью жилого помещения на одного члена семьи меньше учетной нормы (менее 12,5 кв. метров общей площади жилого помещения на одного члена семьи).
Учитывая, что наряду с собственником квартиры Т.Л.В. и его жены Т.М.Ф. в указанной квартире зарегистрированы члены семьи: их внучка Б.И.Н., муж внучки Б.А.В., правнучка Б.К.А., то на долю каждого проживающего в вышеуказанной квартире приходится менее 12,5 кв. метров от общей площади квартиры. Истица, ее супруг и их несовершеннолетняя дочь были вселены в квартиру в установленном законом порядке как члены семьи собственника жилого помещения.
Довод жалобы о том, что действия истцов по смене места жительства следует расценивать как намеренное ухудшение своих жилищных условий, не нашел своего подтверждения и отклоняется как несостоятельный.
Судом первой инстанции установлено, что Б. не являлись собственниками помещения, в котором проживали до переезда к Т., в собственности жилья не имеют, при переезде и регистрации в жилом помещении, где они фактически проживают, у истцов не было намерений ухудшить свои жилищные условия и приобрести право состоять на учете в качестве нуждающихся в улучшении жилищных условий.
Таким образом, решение суда первой инстанции является законным и обоснованным. Оснований для отмены решения суда, как о том ставится вопрос в апелляционной жалобе, не усматривается.

Следует отметить, что чиновники не учитывают, что по смыслу статьи 53 Жилищного кодекса РФ ограничения в постановке на учет граждан в качестве нуждающихся в жилых помещениях являются допустимыми лишь в том случае, если гражданами совершались умышленные действия с целью создания искусственного ухудшения жилищных условий. Более того, данная статья не указывает, кто имеет право квалифицировать действия лица как намеренное ухудшение жилищных условий, а также кто должен доказывать наличие (отсутствие) умысла при совершении намеренных действий. В связи с отсутствием достаточного регулирования органы местного самоуправления считают, что если граждане совершают какие-либо действия, которые, по их мнению, направлены на ухудшение жилищных условий, то данные действия априори считаются недобросовестными, намеренными и направлены на приобретение права состоять на учете.
При всем этом не принимается во внимание, что статья 53 Жилищного кодекса РФ и подзаконные нормативные акты, регулирующие вопросы постановки на учет граждан в качестве нуждающихся в жилых помещениях, должны применяться во взаимосвязи с пунктом 3 статьи 10 Гражданского кодекса РФ, в соответствии с которым закон ставит защиту гражданских прав в зависимость от того, осуществлялись ли эти права разумно и добросовестно. Разумность и добросовестность действий участников гражданских правоотношений соответственно презюмируются, то есть их опровержение и, соответственно, установление в действиях граждан признаков намеренного ухудшения жилищных условий возможны только в судебном порядке по заявлению соответствующего органа местного самоуправления. Но в реальности все происходит наоборот - чиновники изначально считают действия граждан незаконными, а если кто не согласен, то он должен доказывать свою правоту в суде.
Следует также отметить, что в соответствии с действующим жилищным законодательством ухудшением жилищных условий являются действия граждан, которые, прежде всего, направлены на уменьшение общей площади жилого помещения. Следовательно, приобретение жилья меньшей площадью, пусть и по большей стоимости, заведомо будет квалифицировано как искусственное ухудшение жилищных условий. При этом не имеют правового значения такие факты, как рыночная стоимость, месторасположение, состояние жилого помещения.

Как уже отмечалось выше, конкретного списка действий, которые следует считать намеренным ухудшением жилищных условий, в Жилищном кодексе РФ нет, а статья 53 Жилищного кодекса РФ содержит только последствия такого ухудшения. Вообще установление такого перечня действий находится в совместном ведении органов государственной власти РФ и субъекта РФ. Данной позиции придерживается и Верховный Суд РФ (Определение Верховного Суда РФ от 11.07.2007 N 5-Г07-56).
Перечни действий, которые квалифицируются как намеренное ухудшение жилищных условий, закреплены в региональных нормативных актах. Так, например, в городе Москве действует Закон города Москвы от 14.06.2006 N 29 "Об обеспечении права жителей города Москвы на жилые помещения".

На основе анализа законодательства субъектов РФ можно выделить следующие наиболее общие действия, которые законодательно признаны намеренным ухудшением жилищных условий:
1) изменение порядка пользования жилыми помещениями путем совершения сделок;
2) раздел, обмен жилого помещения, определение долей, выделение доли либо изменение долей, если это привело к уменьшению размера занимаемых жилых помещений;
3) изменение порядка пользования жилым помещением;
4) отчуждение жилого помещения (части жилого помещения);
5) перевод жилого помещения (части жилого помещения) в нежилое;
6) вселение (согласие на вселение) гражданином - собственником жилого помещения, или членом жилищного или жилищно-строительного кооператива, или нанимателем жилого помещения по договору социального найма в жилое помещение иных граждан в качестве членов своей семьи. Вселение (согласие на вселение) гражданином в занимаемое им жилое помещение иных граждан в качестве членов своей семьи (исключение - супруг(а), несовершеннолетние дети, совершеннолетние нетрудоспособные дети, нетрудоспособные родители, а также несовершеннолетние дети и совершеннолетние нетрудоспособные дети супруга);
7) расторжение договора социального найма жилого помещения по требованию наймодателя в случаях, определенных Жилищным кодексом Российской Федерации;
8) изменение состава семьи, в том числе при заключении или расторжении брака. Следует отметить, что сама по себе регистрация по месту жительства супруга (супруги) после заключения брака не относится к действиям, влекущим ухудшение жилищных условий, однако если супруг(а) регистрируется по истечении нескольких лет семейной жизни, после чего лицо обращается с заявлением о постановке на учет в качестве нуждающихся в улучшении жилищных условий, то временной фактор, безусловно, приобретает важное значение;
9) выселение гражданина по своей инициативе из жилого помещения, занимаемого им в качестве нанимателя (члена семьи нанимателя) жилого помещения по договору социального найма либо иному гражданско-правовому договору.
Указанный перечень не является исчерпывающим, и в качестве намеренных действий могут быть расценены и иные юридические факты.
Важно отметить, что не все действия граждан, которые на первый взгляд соответствуют приведенному перечню, можно считать намеренными действиями, направленными на ухудшение жилищных условий, например - рождение ребенка, несмотря на то что доля общей площади жилого помещения фактически становится меньше учетной нормы.

В заключение хочется обратить внимание желающих стать на учет в качестве нуждающихся в жилых помещениях на то, что необходимо детально раскрыть все обстоятельства, указывающие на благонамеренность своих действий, более тщательно продумывать совершаемые сделки и иные манипуляции с жилыми помещениями для того, чтобы исключить злоупотребления со стороны чиновников в данной сфере. А в случае нарушения своих прав не бояться обращаться в суд.

ВВЕДЕНИЕ
Вы - намеренно ухудшили свои жилищные условия!!!
Это - любимая фраза чиновника, распределяющего социальное жильё. Эти слова греют его душу, ласкают его слух, мажут мёдом его уста. Это - как глоток выдохшегося шампанского 1 января, как запах травы после противогаза… И огромное поле для коррупции.

Поучаствовал в приватизации? - Ухудшил! Намеренно!!
Продал - подарил? - Еще худшее, ещё намереннее!!!
Выкидываем из очереди! Через пять лет - поставим снова, но в самый конец!
Что делать? Нести пухлый конверт … или всё-таки заглянуть в Жилищный кодекс?

Статья 53. Последствия намеренного ухудшения гражданами своих жилищных условий

«Граждане, которые с намерением приобретения права состоять на учете в качестве нуждающихся в жилых помещениях совершили действия, в результате которых такие граждане могут быть признаны нуждающимися в жилых помещениях, принимаются на учет в качестве нуждающихся в жилых помещениях не ранее чем через пять лет со дня совершения указанных намеренных действий».

КОММЕНТАРИИ
Если вы попытаетесь расширить свои знания в области намеренного ухудшения жилищных условий, используя опубликованные комментарии к жилищному законодательству, то будете неприятно удивлены. В худшем случае это будет «пересказ своими словами» (лохотронистый, но, видимо, коммерчески очень успешный вид издания дорогостоящих комментариев), а в лучшем случае – кочуемая из комментария к комментарию цитата (как правило, без ссылок) из Грудцыной Л.Ю.

1) они (намеренные ухудшения) совершаются гражданином, который имеет цель приобрести право состоять на учете в качестве нуждающегося в жилом помещении;

2) данный гражданин не состоит на учете в качестве нуждающегося в жилом помещении;

3) эти действия совершаются преднамеренно (с умыслом получить право быть признанным нуждающимся в жилом помещении);

4) в результате таких действий гражданин может быть признан нуждающимся в жилом помещении.

Особое внимание обратим на тезис № 2: какие-либо действия можно признать намеренным ухудшением только тогда, когда гражданин не состоит на учёте . Это совершенно справедливо, так как если гражданин уже состоит на учёте нуждающихся, то любые его действия необходимо оценивать не по ст. 53, а уже по части 8 ст. 57 ЖК РФ (подробнее об этом – чуть ниже).

И, наконец, наиболее «продвинутые» комментарии всё-таки дают ссылку на правовую позицию, изложенную в Постановление Конституционного суда РФ:

По смыслу статьи 53 Жилищного кодекса Российской Федерации, которая сама по себе не может рассматриваться как нарушающая какие-либо права и свободы заявителя, и по смыслу соответствующих норм законодательства субъекта Российской Федерации, ограничения в постановке граждан на учет нуждающихся в жилых помещениях должны считаться допустимыми лишь в том случае, если гражданами совершались умышленные действия с целью создания искусственного ухудшения жилищных условий , могущих привести к состоянию, требующему участия со стороны органов государственной власти и местного самоуправления в обеспечении их другим жильем.
При этом применение статьи 53 Жилищного кодекса Российской Федерации и развивающих ее подзаконных нормативных актов должно осуществляться в системе действующего правового регулирования во взаимосвязи с пунктом 3 статьи 10 ГК Российской Федерации, согласно которому в случаях, когда закон ставит защиту гражданских прав в зависимость от того, осуществлялись ли эти права разумно и добросовестно, разумность действий и добросовестность участников гражданских правоотношений предполагаются .
В этой ситуации решение вопроса о том, можно ли рассматривать…иные действия, совершенные самим заявителем, умышленными и недобросовестными и является ли это препятствием для его признания нуждающимся в жилом помещении, как проживающего в условиях, не пригодных, по его мнению, для проживания, требует оценки фактических обстоятельств конкретного дела судом общей юрисдикции .
Надо сказать, что данная правовая позиция имеет необыкновенно важное значение . Дело в том, субъекты РФ, а также министерства, вправе принимать нормативные правовые акты, в которых устанавливаются условия, признаваемые (или не признаваемые) намеренным ухудшением жилищных условий. И хотя, в целом, они во многом похожи, всё-таки тенденция «кто в лес, кто – по дрова» - явно прослеживается. Но главное заключается в том, что в большинстве случаев эти самые условия никак не соответствуют правовой позиции, изложенной КС РФ , а значит, для нас, для адвокатов, есть непаханое поле для работы .

Для примера возьмём закон г. Москвы от 14.06.2006 N 29 «Об обеспечении права жителей города Москвы на жилые помещения», где в статье 10 установлено, в частности, что:
«Действиями, повлекшими ухудшение жилищных условий, не являются:
… - вселение супруга (супруги), нетрудоспособных родителей, иных граждан в установленном порядке в жилые помещения в качестве членов семьи, если до вселения указанные лица были приняты на жилищный учет в городе Москве»
Давайте построим эту тяжёлую для восприятия фразу попроще:
Если супруг(а) ранее не была принята на жилищный учёт, то его/её вселение является намеренным ухудшением жилищных условий.

Абсурдность этого правила очевидна. Возьмём весьма распространённую ситуацию: гражданин проживает в квартире своих родителей, собственности не имеет, но является членом семьи собственника, на каждого приходится более учётной нормы – он не может быть признанным нуждающимся в получении жилого помещения и принят на учёт. Далее вступление в брак, где супруг имеет в собственности жильё, также не имеет права быть принятым на учёт, но после вселения супруга приходящаяся на каждого площадь становится меньше учётной. Можно ли вселение одного супруга к другому считать «умышленными действиями с целью создания искусственного ухудшения жилищных условий»?

Но выход есть. Ниже приводится интересная позиция Верховного Суда РФ:

«Кроме того, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации также учитывает следующее.
Согласно части 1 статьи 38 Конституции Российской Федерации материнство и детство, семья находятся под защитой государства.

Под семьей понимаются лица, связанные родством и (или) свойством, совместно проживающие и ведущие совместное хозяйство (статья 1 Федерального закона от 24 октября 1997 г. N 134-ФЗ «О прожиточном минимуме в Российской Федерации»).

В соответствии со статьей 6 Закона Российской Федерации от 25 июня 1993 г. N 5242-1 «О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации» гражданин Российской Федерации, изменивший место жительства, обязан не позднее семи дней со дня прибытия на новое место жительства обратиться к должностному лицу, ответственному за регистрацию, с заявлением по установленной форме. При этом орган регистрационного учета обязан зарегистрировать гражданина по месту жительства не позднее трех дней со дня предъявления им документов (подачи им заявления и документов в форме электронных документов) на регистрацию.

Согласно позиции Конституционного Суда Российской Федерации, изложенной в определении от 19 апреля 2007 г. N 258-О-О (далее следуют вышеприведённые цитаты)…

Из содержания искового заявления следует, что после заключения брака Рыбкина В.П. и Рыбкин В.И. пришли к выводу о том, что проживание и ведение совместного хозяйства целесообразно в квартире, в которой проживает Рыбкина В.П., площадью 56.1 кв. метров). При этом они исходили из того, что данная квартира является трехкомнатной, то есть позволяет семье Рыбкиных, семье Хорошавиных, а также совершеннолетней Хорошавиной Е.П. проживать в изолированных жилых помещениях, в то время как квартира, в которой проживал Рыбкин В.И. (площадью 51,6 кв. метров), является двухкомнатной, что исключает возможность истцам, Рыбкину И.Я. и Рыбкину М.И. проживать в изолированных жилых помещениях.

Таким образом, следует признать разумными, добросовестными, совершенными в рамках и во исполнение действующего законодательства действия Рыбкина В.И. по вселению в квартиру N и регистрации в ней.

(Постатейный комментарий к Жилищному кодексу Российской Федерации / Под общ. ред. Н.М. Коршунова. М., 2005. С. 146 – 147).
Определение Конституционного Суда Российской Федерации, изложенной в определении от 19 апреля 2007 г. № 258-О-О
Определение Верховного Суда РФ от 15 марта 2011 г. N 5-В10-102

Продолжение следует.

АНОНС ! (публикация – 23 января) будут рассмотрены вопросы:
1. Почему при определении намеренного ухудшения жилищных условий не обойтись без математики .
2. Методика определения намеренного ухудшения жилищных условий.
3. Разграничение правовых последствий статьи 53 и части 8 статьи 57 ЖК РФ - наглядная таблица.

Намеренное ухудшение жилищных условий по Жилищному кодексу РФ

Одной из новелл Жилищного кодекса РФ, вступившего в силу 1 марта 2005 г., являются положения ст. 53 Жилищного кодекса РФ, устанавливающие, что граждане, которые с намерением приобрести права состоять на учете в качестве нуждающихся в жилых помещениях совершили действия, в результате которых такие граждане могут быть признаны нуждающимися в жилых помещениях, принимаются на учет в качестве нуждающихся в жилых помещениях не ранее чем через пять лет со дня совершения указанных намеренных действий. Между тем из содержания указанной нормы однозначно не следует, что необходимо понимать под намеренным ухудшением жилищных условий, какие действия следует рассматривать как намеренное ухудшение жилищных условий, каков порядок установления в действиях граждан, желающих встать на учет, факта намеренного ухудшения жилищных условий. Следует отметить, что решение указанных вопросов имеет не только теоретическое, но и практическое значение, поскольку в правоприменительной деятельности судов общей юрисдикции и органов местного самоуправления можно встретить неоднозначное толкование положений ст. 53 Жилищного кодекса Российской Федерации. При этом четких критериев, позволяющих установить в действиях граждан факт намеренного ухудшения жилищных условий, ни судебной практикой, ни правовой наукой не выработано. Оставил данный вопрос без внимания и Пленум Верховного Суда РФ.
Правовая сущность намеренного ухудшения жилищных условий достаточно точно определена Конституционным Судом РФ, который указал, что намеренное ухудшение жилищных условий будет иметь место, если гражданами совершались умышленные действия в целях создания искусственного ухудшения жилищных условий, могущих привести к состоянию, требующему участия со стороны органов государственной власти и местного самоуправления в обеспечении их другим жильем (Определение Конституционного Суда РФ от 19 апреля 2007 г. N 258-О-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Кузнецова Александра Владимировича на нарушение его конституционных прав статьей 53 Жилищного кодекса Российской Федерации"). При этом применение ст. 53 ЖК РФ и развивающих ее подзаконных нормативных актов, как справедливо отмечает Конституционный Суд РФ, должно осуществляться во взаимосвязи с п. 3 ст. 10 Гражданского кодекса Российской Федерации, согласно которому в случаях, когда закон ставит защиту гражданских прав в зависимость от того, осуществлялись ли эти права разумно и добросовестно, разумность действий и добросовестность участников гражданских правоотношений предполагаются. Таким образом, намеренное ухудшение жилищных условий является частным случаем злоупотребления правом, заключающимся в использовании лицом субъективного права в противоречии с его социальным назначением.
Анализируя положения ст. 53 Жилищного кодекса РФ, В.М. Корякин выделяет следующие признаки намеренного ухудшения жилищных условий:
1) действия совершаются гражданином, который имеет цель приобрести право состоять на учете в качестве нуждающегося в жилом помещении;
2) данный гражданин не состоит на учете в качестве нуждающегося в жилом помещении;
3) действия совершаются преднамеренно (с умыслом получить право быть признанным нуждающимся в жилом помещении);
4) в результате таких действий гражданин может быть признан нуждающимся в жилом помещении.
Вместе с тем указанные признаки, по нашему мнению, не отражают правовой сущности рассматриваемого явления и не позволяют отграничить его от смежных категорий.
Как представляется, можно выделить следующие признаки намеренного ухудшения жилищных условий.
Во-первых, действия, квалифицируемые как намеренное ухудшение жилищных условий, совершаются лицами, которые в соответствии со ст. 49 Жилищного кодекса Российской Федерации имеют право состоять на учете нуждающихся в улучшении жилищных условий. Между тем, если на момент совершения действий, в результате которых обеспеченность общей площадью жилого помещения на одного члена семьи стала менее учетной нормы, заявитель не относился к категориям граждан, которым на основании ст. 49 Жилищного кодекса Российской Федерации могут быть предоставлены жилые помещения по договорам социального найма, то такие действия нельзя рассматривать как намеренное ухудшение жилищных условий, совершенное с целью приобрести право состоять на учете. Таким образом, действия, направленные на ухудшение жилищных условий, совершаются специальным субъектом.
Во-вторых, по смыслу ст. 53 Жилищного кодекса Российской Федерации как ухудшение жилищных условий следует рассматривать совершение физическими лицами любых юридически значимых действий, в результате которых обеспеченность общей площадью жилого помещения на одного члена семьи стала менее учетной нормы. При этом необходимо учитывать, что совершение указанных действий следует рассматривать как намеренное ухудшение жилищных условий лишь в том случае, если до их совершения обеспеченность общей площадью жилого помещения на одного члена семьи была более учетной нормы.
Как представляется, в соответствии с действующим законодательством намеренное ухудшение жилищных условий составляют исключительно действия, т.е. активное волевое поведение субъектов жилищных правоотношений, направленное на уменьшение обеспеченности общей площадью жилого помещения. Не может быть признано намеренным ухудшением жилищных условий бездействие лица. Так, не является намеренным ухудшением жилищных условий невступление наследника в наследство. Думается, что действующая редакция ст. 53 Жилищного кодекса Российской Федерации не в полной мере соответствует правовой природе рассматриваемого института, так как и в результате бездействия субъекты жилищных правоотношений могут искусственно создать условия, которые потребуют участия со стороны органов государственной власти и местного самоуправления в обеспечении их жилыми помещениями.
В соответствии с жилищным законодательством как ухудшение жилищных условий квалифицируется поведение граждан, направленное на уменьшение обеспеченности общей площадью жилого помещения. При этом не имеют правового значения такие факты, как наличие ремонта, месторасположение, рыночная стоимость жилого помещения. Так, ухудшением жилищных условий будет считаться приобретение жилого помещения большей стоимостью, но меньшей общей площадью. Вместе с тем данные обстоятельства могут свидетельствовать об отсутствии у граждан при совершении подобных действий цели приобретения права состоять на учете нуждающихся.
В качестве действий, направленных на уменьшение обеспеченности общей площадью на одного члена семьи, можно рассматривать:
1) раздел, обмен жилого помещения;
2) перевод пригодного для проживания жилого помещения (части жилого помещения) в нежилое;
3) изменение порядка пользования жилым помещением;
4) вселение (согласие на вселение) гражданином - собственником жилого помещения в принадлежащее ему на праве собственности жилое помещение иных граждан в качестве членов своей семьи, за исключением его супруга, несовершеннолетних детей, совершеннолетних нетрудоспособных детей, нетрудоспособных родителей, а также несовершеннолетних детей и совершеннолетних нетрудоспособных детей супруга;
5) вселение (согласие на вселение) гражданином - членом жилищного или жилищно-строительного кооператива в занимаемое им жилое помещение иных граждан в качестве членов своей семьи, за исключением его супруга, несовершеннолетних детей, совершеннолетних нетрудоспособных детей, нетрудоспособных родителей, а также несовершеннолетних детей и совершеннолетних нетрудоспособных детей супруга;
6) вселение (согласие на вселение) гражданином - нанимателем жилого помещения по договору социального найма в занимаемое им жилое помещение иных граждан в качестве членов своей семьи, за исключением его супруга, несовершеннолетних детей, совершеннолетних нетрудоспособных детей, нетрудоспособных родителей, а также несовершеннолетних детей и совершеннолетних нетрудоспособных детей супруга;
7) отчуждение пригодного для проживания жилого помещения (части жилого помещения);
8) расторжение договора социального найма жилого помещения по требованию наймодателя в случаях, определенных Жилищным кодексом Российской Федерации;
9) выселение гражданина по своей инициативе из жилого помещения, занимаемого им в качестве нанимателя (члена семьи нанимателя) жилого помещения по договору социального найма;
10) определение долей, выдел доли или изменение долей собственниками жилых помещений, если такие действия привели к уменьшению размера занимаемых жилых помещений.
Кроме того, в силу ст. 51 Жилищного кодекса Российской Федерации к ухудшению жилищных условий следует относить действия собственника либо нанимателя жилого помещения, повлекшие за собой приведение жилого помещения в состояние, не отвечающее установленным для жилых помещений требованиям.
Рассматриваемые действия составляют объективную сторону намеренного ухудшения жилищных условий.
Анализ законодательства субъектов Российской Федерации свидетельствует о том, что перечень действий, которые необходимо квалифицировать как намеренное ухудшение жилищных условий, устанавливается региональным законодателем. Вместе с тем думается, что регламентация данного вопроса не относится к компетенции субъектов Российской Федерации. В соответствии с п. 6 ст. 5 Жилищного кодекса Российской Федерации органы государственной власти субъектов Российской Федерации могут принимать законы и иные нормативные правовые акты, содержащие нормы, регулирующие жилищные правоотношения в пределах своих полномочий на основании Жилищного кодекса РФ, принятых в соответствии с ним федеральных законов. Вместе с тем, в отличие от п. 8 и 9 ст. 57 Жилищного кодекса Российской Федерации, ни ст. 53 Жилищного кодекса Российской Федерации, ни ст. 12 Жилищного кодекса Российской Федерации не предоставляют органам власти субъектов Российской Федерации такого права.
В-третьих, ухудшение жилищных условий должно носить умышленный характер, т.е. совершая данные действия, лица осознают либо должны осознавать, что в результате они ухудшают свои жилищные условия, так как, к примеру, обеспеченность общей площадью на одного члена семьи становится менее учетной нормы. Следует иметь в виду, что в соответствии со ст. 9 Гражданского кодекса Российской Федерации граждане по своему усмотрению осуществляют принадлежащие им гражданские права. Совершая юридически значимые действия, в результате которых ухудшаются жилищные условия, лица должны действовать разумно и добросовестно, оценивая последствия своего поведения, в том числе и возможность уменьшения обеспеченности общей площадью жилого помещения либо приведения жилого помещения в состояние, непригодное для дальнейшего проживания в нем.
В-четвертых, действия совершаются гражданами с целью приобретения права состоять на учете нуждающихся в улучшении жилищных условий. В связи с этим должностным лицам органов местного самоуправления необходимо достоверно установить не только наличие умысла на ухудшение жилищных условий, но и то, что такое ухудшение обусловлено желанием состоять на учете нуждающихся в улучшении жилищных условий.
Третий и четвертый признаки составляют субъективную сторону намеренного ухудшения жилищных условий и на практике вызывают наибольшие сложности с точки зрения установления и доказывания. Анализ судебной практики показывает, что в подавляющем большинстве случаев именно наличие умысла и цели приобретения права состоять на учете не находит своего подтверждения в судебном заседании.
В целях исключения фактов намеренного ухудшения жилищных условий законами отдельных субъектов Российской Федерации предусматривается необходимость предоставления заявителями документа органа, осуществляющего государственную регистрацию прав на недвижимое имущество и сделок с ним, содержащего сведения о сделках, совершенных заявителем и членами его семьи с жилыми помещениями за последние пять лет; расписки об отсутствии в течение последних пяти лет, предшествующих подаче заявления о принятии на учет, жилого помещения и (или) земельного участка, выделенного для строительства жилого дома, на праве собственности или на основе иного права, подлежащего государственной регистрации, по установленной форме, справок БТИ о неучастии в приватизации за последние пять лет. В то же время справка БТИ о неучастии в приватизации за последние пять лет не исключает возможности совершения гражданами иных сделок с жилыми помещениями и земельными участками в течение последних пяти лет, в том числе отчуждения объектов недвижимости, приобретенных на основании договоров купли-продажи, дарения, уступки прав требования, в порядке наследования. Также следует отметить, что ни Федеральный закон от 21 июля 1997 г. N 122-ФЗ "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним", ни принятые в его развитие нормативные правовые акты, регламентирующие деятельность указанного органа, не предусматривают правовых оснований выдачи документа о сделках, совершенных с жилыми помещениями и земельными участками за последние пять лет. Кроме того, Росреестр не имеет технической возможности выдавать такого рода справки.
В соответствии со ст. 4 Закона Ненецкого автономного округа от 5 июля 2005 г. N 595-ОЗ "О порядке ведения органами местного самоуправления учета граждан в качестве нуждающихся в жилых помещениях, предоставляемых по договорам социального найма, и отдельных вопросах определения общей площади жилого помещения, предоставляемого гражданину по договору социального найма" для установления факта намеренного ухудшения жилищных условий уполномоченный орган местного самоуправления направляет в организации и учреждения соответствующие запросы. Однако, как справедливо указывается в правовой науке, если гражданин обратится в суд, вряд ли органу местного самоуправления удастся доказать, что эти действия совершены с намерением приобретения права состоять на учете.
Таким образом, не разработано правовых механизмов, позволяющих не только однозначно доказать, что имело место намеренное ухудшение жилищных условий с целью приобретения права состоять на учете, но и выявить сам факт ухудшения жилищных условий. Сегодня отсутствует уполномоченный орган, который мог бы предоставлять органам местного самоуправления исчерпывающую информацию о том, что за последние пять лет заявителями действий, повлекших уменьшение обеспеченностью жилыми помещениями, не совершалось. В связи с этим возможность применения ст. 53 Жилищного кодекса Российской Федерации существенным образом ограничена.
Следует отметить, что толкование ст. 53 Жилищного кодекса Российской Федерации не позволяет ответить и на вопрос о том, кто вправе квалифицировать действия лица как намеренное ухудшение жилищных условий и кто должен доказывать наличие (отсутствие) умысла на совершение намеренных действий, в результате которых гражданин может быть признан нуждающимся в жилом помещении: сам гражданин или же орган, полномочный принимать подобного рода решения.
В настоящий момент данный вопрос решается органами местного самоуправления самостоятельно. При этом региональный законодатель исходит из того, что если граждане совершают действия, направленные на ухудшение жилищных условий, то такие действия следует считать намеренными и совершенными с целью приобретения права состоять на учете. Что, как представляется, противоречит требованиям ст. 10 Гражданского кодекса Российской Федерации.
Поскольку законодательство исходит из презумпции добросовестности участников гражданского оборота, то полагаем, что ее опровержение, а следовательно, и установление факта намеренного ухудшения жилищных условий возможно только в судебном порядке по заявлению соответствующего органа местного самоуправления.
Как и иное злоупотребление правом, намеренное ухудшение жилищных условий порождает для лица, его совершившего, неблагоприятные правовые последствия. На основании ст. 53, 54 Жилищного кодекса Российской Федерации, во-первых, таким лицам отказывается в принятии на учет, во-вторых, они принимаются на учет нуждающихся в жилых помещениях не ранее чем через пять лет со дня совершения намеренных действий. Кроме того, если в судебном заседании установлен факт намеренного ухудшения жилищных условий, то в соответствии с п. 2 ст. 10 Гражданского кодекса Российской Федерации суду следует отказать в защите права лица состоять на учете нуждающихся в жилых помещениях. Следует отметить, что неистечение пятилетнего срока со дня совершения действий, повлекших намеренное ухудшение жилищных условий, является основанием для отказа в принятии на учет нуждающихся в жилых помещениях, но не позволяет принять решение о снятии с учета нуждающихся в жилых помещениях. Лица, принятые на учет до истечения пятилетнего срока со дня совершения действий, повлекших намеренное ухудшение жилищных условий, могут быть сняты с него лишь на основании п. 6 ч. 1 ст. 56 Жилищного кодекса Российской Федерации, если ими были предоставлены недостоверные сведения либо установлен факт неправомерных действий должностных лиц органов местного самоуправления, осуществляющих учет граждан, нуждающихся в жилых помещениях.
Лаконичность положений ст. 53 Жилищного кодекса Российской Федерации порождает социальные и юридические проблемы, обусловливает возможность злоупотребления как со стороны органов местного самоуправления, создавая неограниченные возможности для усмотрения должностных лиц и возникновения коррупционных правоотношений, так и со стороны заявителей. Поскольку установить и доказать факт намеренного ухудшения жилищных условий с целью приобретения права состоять на учете нуждающихся в жилых помещениях практически невозможно, последние, желая прежде всего реализовать возможность участия в федеральных целевых программах по улучшению жилищных условий отдельных категорий граждан, используют дефекты ст. 53 Жилищного кодекса Российской Федерации и без каких-либо последствий совершают действия по отчуждению принадлежащих им жилых помещений.
На основании изложенного в целях исключения возможных злоупотреблений, определения круга обстоятельств, подлежащих выяснению при решении вопроса принятия на учет нуждающихся в жилых помещениях, считаем целесообразным рассмотреть возможность внесения изменений в ст. 53 Жилищного кодекса Российской Федерации, определив исчерпывающим образом перечень действий, квалифицируемых как намеренное ухудшение жилищных условий.

Намеренное ухудшение жилищных условий: вопросы правоприменения. Д.Е. Зайков, кандидат юридических наук.

Д.Е. Зайков, кандидат юридических наук, начальник юридической
службы федерального автономного учреждения.

Намеренное ухудшение жилищных условий - относительно новый институт жилищного права, который, в силу отсутствия достаточной практики его правоприменения, неоднозначности толкования закрепляющих его норм права, разницы определения содержания указанной правовой конструкции в различных нормативных правовых актах, а также важности его значения для реализации жилищных прав граждан, вызывает повышенный интерес к себе со
стороны специалистов.

Необходимо отметить, что военнослужащие, а также граждане, уволенные с военной службы в запас, столкнулись с прообразом института намеренного ухудшения жилищных условий достаточно давно. Так, подп. «д» п. 10 Правил, утвержденных Постановлениие Правительства Российской Федерации «О порядке учета военнослужащих, подлежащих увольнению с военной службы, и граждан, уволенных с военной службы в запас или в отставку и службы в органах внутренних дел, а также военнослужащих и сотрудников Государственной противопожарной службы, нуждающихся в получении жилых помещений или улучшении жилищных условий в избранном постоянном месте жительства» от 6 сентября 1998 г. № 1054, были установлены виды действий по ухудшению жилищных условий, а также последствия их совершения: «не признаются нуждающимися в получении жилых помещений или улучшении жилищных условий военнослужащие и граждане, уволенные с военной службы, в случае если их жилищные условия ухудшились в резуль­тате обмена, мены, купли-продажи или дарения ранее полученного от государства жилья».

Окончательное становление института намеренного ухудшения жилищных условий на федеральном уровне произошло с принятием Жилищного кодекса Российской Федерации, ст. 53 которого определила его сущность и содержание.

Необходимо отметить, что достаточно общие положения указанной нормы права требуют конкретизации в нормативных правовых актах, регламентирующих порядок жилищного обеспечения соответствующей категории лиц.

Так, отсутствие в Инструкции о порядке обеспечения жилыми помещениями военнослужащих Вооружённых Сил Российской Федерации, утвержденной приказом Министра обороны Российской Федерации 2000 года № 80 (далее - Инструкция о порядке обеспечения жилыми помещениями военнослужащих Вооруженных Сил Российской Федерации), положений о намеренном ухудшении жилищных условий и последствиях его совершения порождало противоречивые позиции ответственных должностных лиц (командиров воинских частей, членов жилищных комиссий) о необходимости (возможности) применения к военнослужащим и членам их семей требований ст. 53 Жилищного кодекса Российской Федерации, а также различные подходы к толкованию указанной правовой нормы.

В подтверждение неоднозначности трактовки и сложности использования применения рассматриваемого института жилищного права следует привести пример из достаточно скудной судебной практики по вопросу ухудшения жилищных условий путем снятия с регистрационного учета по месту жительства, в результате которого изменяется порядок пользования жилым помещением: «Согласно статье 53 Жилищного кодекса Российской Федерации граждане, которые с намерением приобретения права состоять на учете в качестве нуждающихся в жилых помещениях совершили действия, в результате которых такие граждане могут быть признаны нуждающимися в жилых помещениях, принимаются на учет в качестве нуждающихся в жилых помещениях не ранее чем через пять лет со дня совершения указанных намеренных действий.

Таким образом, для применения в отношении гражданина последствий этой нормы следует иметь объективные данные о том, что гражданин: а) совершил действия по ухудшению своих жилищных условий; б) данные действия носили умышленный, а не вынужденный характер; и в) данные действия искусственно направлены на создание условий, при которых гражданин может быть признан нуждающимся в жилье.

Данный вывод основан на правовой позиции Конституционного Суда Российской федерации, изложенной в определении № 258-0-0 от 19 апреля 2007 г., в котором указано, что по смыслу этой нормы Закона ограничения в постановке граждан на учет нуждающихся в жилых помещениях должны считаться допустимыми лишь в том случае, если гражданами совершались умышленные действия с целью создания искусственного ухудшения жилищных условий, могущих привести к состоянию, требующему участия со стороны государственной власти и местного самоуправления в обеспечении их другим жильем.

Аналогичная позиция просматривается и в определении Верховного Суда Российской Федерации № 6н- 424/08 от 19 февраля 2009 г., в котором указано, что при таких обстоятельствах суду следует выяснить следующие имеющие значение для дела обстоятельства: привели ли действия заявителя к искусственному ухудшению жилищных условий, были ли совершены они умышленно.

Что касается снятия с регистрационного учета, то сама по себе регистрация, а также ее изменение не может однозначно свидетельствовать об умышленных действиях со стороны жены заявителя, направленных на создание условий, при которых она становится нуждающейся в улучшении жилищных условий, и что, на основании статьи 53 Жилищного кодекса Российской Федерации, вменяется ей в вину со стороны органов КЭЧ, поскольку в соответствии со статьей 3 Федерального закона № 5242-1 от 25 июня 1993 г. «О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации», а также пунктом 4 постановления Правительства Российской Федерации от 17 июля 1995 г. № 713 «Об утверждении правил регистрации и снятия граждан Российской Федерации с регистрационного учета по месту пребывания и по месту жительства в пределах Российской Федерации и перечня должностных лиц, ответственных за регистрацию» регистрационный учет по месту жительства и по месту пребывания вводится в целях обеспечения необходимых условий для реализации гражданином Российской Федерации его прав и свобод, а также исполнения им обязанностей перед другими гражданами, государством и обществом.

При таких обстоятельствах изменение женой заявителя места регистрации, по мнению суда, нельзя рассматривать как умышленное ухудшение ею своих жилищных условий, которое в соответствии со статьей 53 Жилищного кодекса Российской Федерации не давало бы ей оснований для признания нуждающейся в улучшении жилищных условий в течение пяти лет с момента ухудшения».

Краснознаменский гарнизонный военный суд в решении от 17 декабря 2010 г., вступившем в законную силу, при рассмотрении аналогичного дела также разрешил спорный вопрос об определении лиц, на которых должна быть возложена обязанность по восстановлению в период после 9 ноября 2010 г. жилищных прав военнослужащего, нарушенных жилищной комиссией и командиром воинской части до 9 ноября 2010 г., - в период действия Инструкции о порядке обеспечения жилыми помещениями военнослужащих Вооруженных Сил Российской Федерации:

«Оценивая довод представителя командира воинской части о преднамеренности ухудшения отцом супруги заявителя своих жилищных условий, военный суд исходит из того, что переезд отца супруги заявителя к своей дочери был обусловлен имевшимися у О. серьезными заболеваниями, его нуждаемостью в постоянном уходе, а также отсутствием иных возможностей для получения надлежащих условий жизни, а поэтому расценивать указанный факт как ухудшение жилищных условий с целью постановки на учет нуждающихся в получении жилых помещений оснований не имеется.

Разрешая вопрос о том, на какой жилищный орган должна быть возложена обязанность осуществления действий по восстановлению нарушенных жилищных прав заявителя, военный суд исходит из следующего.

На момент возникновения рассматриваемых спорных правоотношений, согласно пункту 28 Инструкции о порядке обеспечения жилыми помещениями в Вооруженных Силах Российской Федерации (приказ Министра обороны Российской Федерации от 15 февраля 2000 г. № 80), принятие военнослужащих и членов их семей на учет в качестве нуждающихся в получении жилых помещений входило в компетенцию жилищных комиссий воинских частей, решение которых оформлялось протоколом и утверждалось командиром воинской части.

С 9 ноября 2010 г., то есть с момента вступления в силу приказа Министра обороны Российской Федерации от 30 сентября 2010 г. № 1280, функции по ведению жилищного учета и распределению жилья среди военнослужащих были переданы Департаменту жилищного обеспечения Министерства обороны Российской Федерации.

Вместе с тем, ни приказ Министра обороны Российской Федерации от 30 сентября 2010 г. № 1280, ни иные нормативные правовые акты Российской Федерации не предусматривают возможности распространения действия этого приказа на правоотношения, имевшие место до его вступления в силу.

Поэтому военный суд полагает необходимым возложить обязанность осуществления действий по восстановлению нарушенных жилищных прав заявителя на командира и жилищную комиссию воинской части».

Исполнение указанного решения военного суда представляется если не затруднительным, то как минимум проблематичным в связи с отсутствием необходимых полномочий как у командира воинской части, так и у соответствующей жилищной комиссии, правовые основания деятельности которой вообще утратили силу.

Новый этап в развитии жилищных отношений с участием военнослужащих начался с принятием Инструкции о предоставлении военнослужащим -г гражданам Российской Федерации, проходящим военную, службу по контракту в Вооруженных Силах Российской Федерации, жилых помещений по договору социального найма, утвержденной приказом Министра обороны Российской Федерации 2010 г. № 1280 (далее - Инструкция), п. 4 которой регламентирует последствия намеренного ухудшения военнослужащими и членами их семей своих жилищных условий:

«Военнослужащие не могут быть признаны нуждающимися в жилых помещениях ранее истечения пяти лет после совершения ими действий по намеренному ухудшению жилищных условий, в результате которых на военнослужащих и членов их семей стало приходиться менее установленной учетной нормы площади жилого помещения (далее именуются - действия по намеренному ухудшению жилищных условий), в том числе связанных с изменением порядка пользования жилыми помещениями, обменом жилых помещений, невыполнением условий договора социального най­ма жилого помещения, расторжением брака, выделением доли жилых помещений собственниками, отчуждением жилых помещений или их частей.

Не являются действиями по намеренному ухудшению жилищных условий:

А) вселение военнослужащими в жилые помещения супругов, детей и в судебном порядке - родителей во­еннослужащих, иждивенцев, иных лиц, а также их регистрация по адресу воинской части, в которой военнослужащие проходят военную службу, если до вселения или регистрации по адресу воинской части указанные лица:

Не имели жилых помещений в пользовании или на праве собственности;